Зачем нужен был на этом ужине Кристиан, он никак понять не мог, хотя на сообразительность вроде бы не жаловался. К делам бизнеса отношение он имел весьма опосредованное, так как работа его для этой страны лежала, в общем-то, совсем в иной плоскости. Но принципиальный исполнительный директор с редчайшим именем Джон Смит, вероятно, из желания угодить своим начальникам, управляющим Ренессансом, старался посвятить Кристиана как можно в больший круг тайн и секретов, а тот не был бы собой, если бы отказывался от преподносимой прямо как на праздничном блюде информации. Да и широкий круг знакомств лишним совершенно не будет, одно лишь провидение ведает, кто и когда сможет пригодиться.
Так что Кристиан всё-таки присутствовал на этом ужине в тесной компании своих коллег и одного из японских партнёров MedLine, да и мероприятие скорее походило на скромное домашнее торжество, организованное для более тесного знакомства. Господин Ито был крайне вежлив и вполне интересен как собеседник – за несколько минут почти неформального общения Шварц уже успел это оценить. А потом… а потом произошло какое-то маленькое стихийное бедствие…
Сначала Крис почувствовал, что где-то совсем рядом объявился кто-то из Избранных. Не успел он до конца осмыслить этот факт и сделать из него хоть какие-то выводы, как на обеденный стол смачно грохнулась женская сумочка. Все европейцы, как кролики на удава, уставились на этот весьма экстравагантного вида аксессуар. Ну, не сказать, чтобы они не знали, что такие звери в природе водятся – просто им как-то не приходилось ещё видеть подобных выходок в толь респектабельном заведении. Затем взгляды дружно, будто сговорились заранее, поползли вверх, чтобы уткнуться в очаровательнейшее и милейшее создание с не менее очаровательными пепельными ушками. Шварц услышал, как еле подавил вздох присутствовавший с ними финдиректор, и был с ним в какой-то мере согласен, но лишь в какой-то: оказывается, неопознанным Избранным оказался отпрыск господина Ито. Весьма и весьма… прелюбопытно. Этот факт однозначно принесёт пользу! Кристиан просто чуял это нюхом комбинатора.
Только лишь сделав подобные выводы, Крис обратил внимание на главу наконец-то воссоединившегося семейства, вот только выглядел тот не так радостно, как можно было бы предположить. Немолодой уже японец будто бы боролся с желанием прижать ладонь к лицу… или же не к своему лицу, и не прижать, а влепить затрещину. Странная реакция на появление дочери, пусть и сильно припозднившейся, в конце концов, в последнее время даже в строгих по отношению к традициям семьях Японии стали терпимее относиться к лёгким оплошностям молодёжи.
Впрочем, подобные мысли не так уж долго занимали европейский ум – ровно до того момента, пока «дочь» не представилась. Кристиан готов был с уверенностью утверждать, будто слышал, как взорвались извилины в головах Смита и Каллас. Да и чувствовал примерно то же. Хотя «-кун» объясняло реакцию отца на появление… Шварц как-то пока не был готов завершить эту мысль логичным существительным. Нет, он, конечно, видел когда-то в новостях, что японская молодёжь как-то особо изощрённо издевается над модой, но одно дело слышать краем уха, а другое – наблюдать воочию. Тем более не на девушке, а на парне. Хуже того, на Избранном. И совсем уж удручающе, что на Хранителе. Как-то к такой суровости реальности «штабной генерал» Кристиан готов не был. И как-то все неясно и смутно выстроенные на периферии сознания комбинации с возможным участием столь важного для крупного бизнесмена Избранного сами собой рассыпались, укрыв собственные осколки в тумане. На ЭТО Крис побоялся бы ставить в крупной игре.
Неожиданно для себя немец вдруг понял, что за всеми своими размышлениями упустил из вида сначала протянутую ладонь, а потом недовольно поджатые губы. Невежливо как-то получилось, не смотря на всю… неловкость ситуации. А неловкость эта стала ощущаться почти физически: господин Ито демонстративно игнорировал своего… сына, его супруга смущалась и была готова едва ли не извинений у гостей просить, гости в свою очередь никак не могли прийти в себя и среагировать на ситуацию. Финдиректор Каллас, похоже, грешил на свой японский и всё ещё пытался прийти к компромиссу между тем, что увидел, и тем, что услышал. А навёдший шороху мальчишка, чья кукольная внешность заставляла здорово сомневаться в том, а есть ли ему хоть шестнадцать, как-то слишком нехорошо смотрел на самого Кристиана: так смотрят обычно на приз, который обязан достаться после адских трудов, приложенных к его завоеванию. Здравости ума это блондинчику не прибавило, отнюдь.
В общем, Шварц посчитал вполне уместным несколько разрядить обстановку, причём за счёт того, кто её «зарядил».
- Искренне прошу меня простить, ммм, - точно, это чудо ведь ещё по имени представилось, будто бы в разухабистой пьяной компании! – Кацуя-кун, - Кристиан тонко улыбнулся, этой улыбкой давая понять, что комплимент с его уст сорвётся весьма сомнительный, но вежливый. – Я настолько оказался поглощён борьбой между желанием пожать вам руку и поцеловать её, что, наверное, показался вам невежливым. Я этого вовсе не хотел! Может быть, я заглажу свою вину, предложив вам первому выбрать себе что-нибудь на ужин?
С каждым новым словом, произносимым приятным вежливым голосом, напряжение отступало. Отмерли англичанин с итальянцем, кажется, немного поостыл господин Ито, поняв, что его дорогие гости нисколько не оскорблены поведением его нерадивого сына, а даже приятно удивлены.
Смит глянул на Криса с благодарностью и, кажется, мысленно дал себе зарок таскать своего коллегу с собой всегда и везде, на всякий, как говорится.

Вроде бы запланированное мероприятие вошло в свою колею. Смит и глава семейства Ито практически сразу же после исчезновения официанта, унёсшего в блокноте заказ, начали разговор. За ворохом извинений с короткими и острыми, как дротики, взглядами в сторону мальчика-полудевочки, изо всех сил изображавшего очаровашку, потянулись благодарности за всё и во всём, и только после всех ритуальных плясок началась обычная беседа. Иногда к ней подключался финдиректор, после пережитого шока для сохранности неизбалованной европейской нервной системы решивший сделать вид, что ничего не видел. Ещё реже подавал голос Кристиан. Сказать строго, ему тут особо делать было нечего. Он скучал, примерно так же, как несносный Кацуя, разве что был много умнее, чтобы этого не показывать и всё-таки найти для себя занятие – слушать. Это всегда полезно, не зависимо от того, кого слушаешь.
Впрочем, посмотреть тоже было на что, и опять всё на того же мальчишку. Вне всяких сомнений, тот уже знал, что и сам Шварц является Избранным – иначе отчего бы к его скромной персоне столько внимания? А раз уж двое из присутствующих «свои», к чему стесняться и не рассматривать юношу практически в упор? Когда в пестроте всей этой мишуры, что у нормальных разумных существ зовётся одеждой, удалось разобраться, мужчина попытался мысленно одеть Кацую во что-то более удобоваримое и посмотреть, что из этого получится. По-всякому выходило, что мальчишка на удивление женственен. Родись он пару столетий назад, его бы как бога на руках носили – а впрочем, кто сказал, что этого никто не делает сейчас?
Примерно на этой мысли европейца юноша так же нагло, как и появился, исчез. Родители снова хотели было исполнить сценку с извинениями и битиём челом об пол, однако маленькая шпилька, отпущенная Крисом, смешки всех присутствующих и вообще смена темы опять избавили представительное семейство от подобного.
Что удивительно: с уходом Кацуи словно бы пропала и некоторая скованность, разговор пошёл живее и активнее, к нему уже стали подключаться не только европейцы, но и госпожа Ито. Даже Кристиан начал находить для себя много интересного, увлёкшихся собеседников правильными вопросами стало всё легче направлять на те темы, которые немец считал важными в первую очередь для себя. Так встретили официанта с блюдами, молча раздавшего заказ и так же безмолвно растворившегося, жарко поспорили о новейших военных технологиях (о которых, разумеется, дозволялось знать простому обывателю) и только было собрались приступать к ужину, как пустующее место словно бы громогласно заявило о себе.
Песни-пляски-извинения, сетования на судьбу и современные нравы закончились тем, что сильно смущающаяся мать собралась искать своего сына.
- Ито-сан, позвольте, я вам помогу, - вдруг встал со своего места Шварц. Все удивлённо скрестили на нём взгляды, но немец был невозмутим. Маленькая занозочка Кацуя, конечно, был интересным экземпляром, но этот экземпляр всё-таки сильно накалял обстановку, что не совсем совпадало с планами Кристиана на этот вечер. Так что последний уже рассматривал идею о приватном разговоре с мальчишкой со всё возрастающим интересом. В конце концов Источник всегда найдёт рычаги давления на Хранителя. Да и найдёт его Крис быстрее, чем мать, но не говорить же об этом не-Избранным?
Господин Ито и его супруга едва не провалились на своих местах, на два голоса начав горячо уговаривать дорого гостя не беспокоиться о таких мелочах, благо Крису на помощь опять пришли коллеги, выразив мысль, что ничего такого зазорного в этом не видят. Скрепя сердце, женщина всё же согласилась принять помощь и всё то время, что немец вёл её к туалетам, сетовала на то, что уже давно не может справиться с сыном. Она так увлечённо переживала о его поведении, что не обратила никакого внимания на то, что Кристиан практически по прямой довёл её туда, где чувствовал Избранного, и предложил посмотреть именно здесь. Не дожидаясь ответа, он покинул общество женщины: поднадоела она ему своими причитаниями, так и подмывало ответить, мол, мало пороли мальчишку, теперь терпите. Шварц, воспитанный примерно в таком ключе, искренне считал эту тактику одной из самых разумных.
- Вот ты где, несносное создание, - не особо заботясь о вежливости, начал он. Какая вежливость по отношению к подобным выходкам?
Мальчишку было отлично видно прямо с порога, и Кристиан неспешно, плавно, как опасный, уверенный в своих силах хищник, направился к нему. Вальяжно облокотился о стену рядом с Кацуей, заинтересованно склонил голову на бок, пуская волну распущенных волос по плечу.
- Красоте многое можно простить, это верно, - спокойно продолжил он, - вот только при других обстоятельствах. Во время романтического ужина, например. В предвкушении полной расплаты ночью, - спокойным тоном говорил Шварц, при этом в упор разглядывая парня на более близком расстоянии. Внимательно, с ног до головы, без капли стеснения, будто бы дорогой товар в магазине. Поведение Ито вполне позволяло подобные взгляды и юноша должен быть к ним готов, раз выбрал именно такую тактику.
– Там, но никак не на деловой встрече, когда цели собравшихся заключаются совершенно в ином, - закончил свою мысль Кристиан. – Полезно запомнить, это даже тебе по жизни пригодится. Так что сделай одолжение, слезай с насеста и возвращайся за стол.
Говорил немец так, будто ни капли не сомневался, что его советы будут немедленно исполнены. Да и смотрел, словно рентгеном просвечивая.