Март – дурацкий месяц, почти такой же дурацкий, как и сама весна в целом.
Шёберг отнюдь не улыбалось прогнивать свои лучшие годы, тратить и без того недостающее свободное время на лекции по теории ВС. Администрация сочла её и ещё десяток учеников «отстающими», а значит, приходилось посещать дополнительные занятия и слушать материал, с которым Анна уже давным-давно ознакомилась. Как она ни старалась донести до учителей, что её проблема состоит не в отсутствии теоретических знаний, а, скорее, в практических фиаско, слушать её благополучно отказывались, пусть и неожиданными им эти заявления не казались. «Порядок есть порядок, а от повторения пройденного ещё никто не умирал»,- с упёртостью отпетых ослов твердили они. Порой барышня действительно не понимала, зачем прибыла в школу в середине года, а не в сентябре, как это заведено. Так бы спокойно влилась в коллектив и не было бы никаких проблем.
Занятия проходили каждые три дня, иногда переносились, иногда проходили лишний раз в неделю, в зависимости от пожеланий учителя. Отсутствие конкретного расписания изрядно подрывало планы, так тщательно конструированные Шёберг, так что её неприязнь ко всему, связанному с курсами, возрастала в разы. Под конец она так обнаглела, что без зазрения совести бездельничала или читала какую-нибудь интересную книжку, предварительно обернув ту в обложку учебника, во избежание лишних проблем. Пока не была поймана ни разу.
- Прошу внимания, сегодня мы будем заниматься самоподготовкой.
Что?
Зачем нужен учитель, если они будут заниматься самоподготовкой? Вероятно, он даст задание и уйдёт? Встречный вопрос - зачем сидеть здесь, если хардкорную самоподготовку девица устраивает себе каждый вечер? Собравшись уже было встать и покинуть класс, Шёберг огребла за свою торопливость от преподавателя, явно не подразумевавшего преждевременное покидание учебного учреждения под словами «самоподготовка». Пришлось недовольно плюхнуться за свою парту. Как выяснилось, надо было законспектировать несколько параграфов учебника, а писанину сдать.
- Эта оценка пойдёт в ваш действующий классный журнал, а значит, постарайтесь. Работы сложите на край стола, задание обязательно к выполнению для всех.
Анна не могла понять, действительно ли глаза учителя как-то грозно сверкнули, когда он перевел взгляд по направлению к ней.
Так или иначе, с довольным видом открыв книжку, открыв тетрадь и взяв ручку, барышня с неудовольствием для себя обнаружила, что… под обложкой учебника базовой теории скрывался совсем не учебник, а свеженький томик «Поры мантикор»,- исторического приключенческого романа о средних веках с фентезийным уклоном. Усмехнувшись своей глупости, Шёберг также вспомнила, что вот уже третье занятие подряд игнорировала ношение учебников на эти курсы, предпочитая им отменные по своей увлекательности книжечки и прочие подобные плюшки.
Оглядевшись и поняв, что позаимствовать пособие вряд ли получится, барышня потыкала соседа, сидящего перед ней, карандашом. Обернулся. Обычный черноволосый японец, что с того. Анна таки решила попросить того одолжить ей книгу до завтра, на что он с большой охотой согласился, только попросил подождать, пока допишет конспект. «Уже лучше».
Шёберг читала, в то время как сосед с неистовой скоростью строчил. И вот, полчаса спустя, она заполучила вожделенный учебник и принялась за работу.
Для завершения задания ей потребовалось где-то минут сорок. Очнувшись от конспектирования и оглядевшись, она поняла, что в классе находится почти в полном одиночестве, если не считать мелкого (да не такого уж и мелкого) блондина, развалившегося на парте. Он… уснул?
Припомнив его имя, Анна с неудовольствием отметила, что тёплых чувств к нему не питает (а питает ли хоть к кому-нибудь? Вот это вопрос). Главным образом потому, что, являясь местной знаменитостью, юный Миура Шиничи всюду таскает за собой своих шумящих поклонников, которые дико мешают и галдят. Более того, ведут они себя мало того, что громко, так ещё и глупо и зачастую неприлично, обсуждают нелепые и бестолковые вещи, стелются под ноги своему «кумиру», которому, кажется, до них нет никакого дела. Эта холодность тоже несколько раздражает. Так или иначе, беседовать им не доводилось, так что отношение это девица в действительности взяла с потолка.
От размышлений барышню  отвлёк щелчок, раздавшийся со стороны классной двери. Не придав этому никакого значения, девица неспешно собрала пишущие принадлежности, с особенной нежностью убрала «Пору мантикор» в сумку и довольно небрежно туда же отправила учебник сокурсника. Пора улепётывать отсюда и страдать ерундой. И только сейчас Шёберг поняла, что «щелчком» на самом деле был звук поворачивающегося в скважине ключа. Схватившись за ручку, Анна судорожно её подёргала, а после, глубоко вздохнув, словно гипнотизируя, впилась в неё взглядом. Прокручивая в мыслях варианты возможного «побега», Анна несколько раз обернулась на посапывающего паренька, не решаясь того будить и надеясь, что придумает что-нибудь самостоятельно. В негодовании пнув дверь ногой, она таки уныло поплелась к товарищу по несчастью, ведь в её голову идеи совсем не приходили.
Небрежно потеребила блондина за плечо, но результатов это, увы, не принесло. Был также возможен вариант, что мальчик просто-напросто игнорировал её, притворившись спящим. Шёберг наклонилась, и начала ровным голосом монотонно повторять в его пушистое золотое ухо:
-Проснись, же ты. У нас некоторые проблемы.

Интересно, почему идея «поспать» и самой в голову не пришла? Могла бы подремать, пока ожидала выдачи учебника, вместо того, чтобы читать новенький томик любимой книги: и пользы было бы больше, и допоздна засидеться можно было бы. Безусловно, всё было бы именно так, если бы у этих двоих получилось выбраться из злополучного класса, в чём девица не сомневалась, но опасалась, что времени это займёт довольно много.
Мельком и с некоторым интересом взглянув на повязку мальчика, Шёберг выпрямилась и теперь смотрела на полусонного Миуру сверху вниз. Наличие этого странного аксессуара Анну порой интересовало, а порой раздражало, даже казалось, что главная цель его – привлекать внимание публики, так обожающей подобные вещи.
Проигнорировав его второй вопрос, посчитав, что Шиничи нет нужды знать на него ответ, она  с некоторой обеспокоенностью выложила обстоятельства ситуации, в которой они оказались. Щекотливое их положение было таковым ещё и потому, что барышня переживала, будто что-то может выйти из-под контроля и недолгий их партнёрский «союз» может распасться. Домой-то уж больно хотелось, а в одиночестве выбраться было едва ли возможно.
- Мы заперты. Колотить в дверь бесполезно, уже, думаю, все разошлись по домам, нас не услышат. Выбираться надо, рассчитывая только на свои силы.
Договорив, Шёберг, не дожидаясь ответа,  подобно кошке, скользнула к открытому окну. Небо тучами затянуто, уныло довольно-таки, да ещё и лужи кругом, а на территории школы людей не видать. Ни единой души. Разочарованно плюхнулась на подоконник, обдумывая план действий и стараясь придумать хоть что-нибудь адекватное, ведь прыгать из окна было бы крайне глупо - переломала бы себе все кости, а от этого толку вряд ли много было бы.
Голова гудела от унылой писанины и обострения ситуации. Чтобы хоть как-то умерить напряжение, девица начала массировать (причём энергично так) виски холодными пальцами, надеясь, что её действия смогут вызвать наплыв гениальных идей. Но, боги, как же наивна она была.
- У тебя нет чьего-нибудь номера телефона? Ты мог бы позвонить, чтобы учителей позвали или что-то в этом духе. Ты ведь в окно прыгать не будешь, я надеюсь?- угрюмо заявила барышня.- Конечно, мы могли бы выбить ручку на двери чем-нибудь тяжёлым. Стулом орудовать неудобно, но, может, сумеем отыскать что-то получше. Хотя, сомневаюсь, что школьная администрация нам за это спасибо скажет. Чёрт, чёрт,- Анна продолжала люто-бешено фрустрировать из-за своих несбывшихся надежд. Тем не менее, стараясь держаться подобающе, она не  могла возопить о своей неудовлетворённости сложившейся ситуацией или показать хоть малейший намёк на панику, которую сейчас довольно ясно ощущала. Быть запертой на ночь с этим ушастым котом… Это было не столько чудовищным исходом событий, сколько необходимостью, если ситуация не имела решения.  Им обоим, как минимум, не о чем было беседовать, кроме как  об учёбе, на которую, по наблюдениям Шёберг, Миура уже давно болт положил. Или о котятах поболтать? Вряд ли столь заносчивый паренёк увлекается и что-то понимает в великолепии и грации этих животных, считая, что всё это лишь «девчачьи штучки». Все эти мужики так считают, ну что за безмозглые придурки.
Хотя Шиничи этот действительно был похож на жёлтого кота. Сообщить ему об этом? Нет, не стоит, наверное.
Как и ожидалось, паренёк вальяжно поднялся со своего ложа, подёргал дверь ручки, и, о боже, пару раз её толкнул, предположительно, что есть силы. Шёберг ухмыльнулась подобному поведению, вполне естественному, но глупому до одури: Миура был с ней примерно одного роста, да и телосложение его было почти того же типа, что и у Анны,- хлипкое такое. Как минимум, так казалось со стороны. И вот этот мальчик пытается выломать дверь своим нежным тельцем. Ну не смешно ли? До безумия.
Когда же Шин развернулся  к ней, натянула на лицо серьёзное выражение, пристально следя за действиями паренька, который, кажется, сдаваться был не намерен, и с глазами, полными решимости, пялился в окно. Словно бы пропустив слова девицы мимо ушей, подошёл к подоконнику, на котором барышня расположилась, уже было встал на него одной ногой. Он действительно собирался прыгать.
- Нет, погоди, Супер-Марио, сбавь-ка обороты!- хватая отчаянного блондина за руку, и потянув того на себя, строго воскликнула Шёберг. Паренёк отшатнулся, по лицу его пробежала тень раздражения, но эдакого самоубийства Анна, как старшая в данный момент в данном месте, допустить никак не могла, так что она проигнорировала этот жест. – Разобьёшься,- уже спокойнее упрекнула она мальчишку, отпуская его руку.
Решив пренебречь дальнейшими упрёками и критикой странного поступка подозрительного субъекта, барышня огляделась. На глаза её попался странный коричневый объект, лежащий на стуле одной из парт. Заинтересовавшись, Шёберг, не тратя ни минуты зря, ловко подобралась к штуковине, которая оказалась симпатичным мечом в коричневых ножнах. А рукоятка то, рукоятка! Витиеватые узоры, высеченные лепестки листьев, гравировка и едва различимая надпись. Издав какой-то сдавленный стон восхищения, девица, игнорируя происходящее вокруг, осторожно подняла оружие, внимательно изучая каждую деталь, каждую царапинку, каждый блик садящегося солнца, отражавшегося на потускневшей стали.
Тяжёлый.
Переложив ножны в левую руку, правой Анна аккуратно достала меч, который при этом издал скрипучий металлический звук, от которого по телу побежали мурашки, а сердце учащённо забилось.
«Покинув родное отечество, преследую синюю птицу…»
- М…Миура, он, что… т…твой?- с восхищением глядя на паренька, заикаясь, спросила Шёберг вполне очевидную вещь. Поиски выхода из сложившейся ситуации как-то поблекли и перестали быть такими приоритетными. Позже, всё позже.
«… я не герцог и не король…»
Ошибки быть не могло. Образ меча был очевидно списан с макета оружия персонажа «Мантикор»,- великого Безымянного Рыцаря, ставшего в последствии любимейшим вассалом королевской семьи.
«… я Рыцарь Без Имени и жажду приключений.»
- Он. Такой… ххн,- обернувшись, девица вновь принялась за изучение клинка, который был сделан на редкость качественно. Даже был похож на тот, который использовался в экранизации (жутко убогой, к слову). Проведя кончиками пальцев по остро заточенному лезвию, девица почувствовала, как руки её повлажнели. Увлёкшись изучением столь занимательной вещи, она и не заметила, как травмировала себя. Её левая ладонь было  красно-рыжей от крови. – Он коллекционный ведь? Такой же разыгрывался в лотерее. Я.. я тогда билетов штук двадцать купила. А что самое забавное, ни за один из них не давали меч, только книги издание коллекционное получила. А сейчас вот порезалась и руки устали его держать,- голос отчего-то дрожал, а оружие и впрямь было тяжёлое. Шёберг, чего греха таить, хотела бы стать как Леди Маркиза – роковая женщина, сражавшаяся на саблях лучше любого смертного мужчины. Иначе бы, зачем ей приобретать эту странную вещицу? Она знала, что где-то мечи можно заказать или купить, вот только где? В Швеции подобным немногие увлекаются, а значит и продавцов найти тяжеловато.- Такая ирония. Роль принцессы, к сожалению, мне подходит больше,- не отводя взгляда от меча, внезапно поддалась какому-то порыву девица и выложила пареньку всё, что было на сердце. Негодование, смирение и неудовлетворённость, но понимание, что против природы пойти нельзя. А ещё ей было жаль Безымянного Рыцаря, погибшего в самом конце довольно бесславной смертью.  Шёберг уже готова была всплакнуть, но всё же сдерживалась.- А принцессой скучно быть. Они мрут как мухи или выходят замуж. Что может быть унылее,- не обращая внимания на пульсировавшую рану, Анна всё так же аккуратно опустила меч в ножны и протянула его законному владельцу.
- Я завидую,- с печальной искренностью закончила Шёберг.- Прости, перепачкала его весь,- сдержав порыв протереть ножны подолом юбки, она таки небрежно сунула меч в руки Миуры.- Если хочешь, можешь вытереть руки о мою юбку,- с иронией в голосе пропела девица, зная, что паренёк так точно не сделает, но, вроде как, вежливый жест она сделала.
- Извини за ту чушь, что я несла. Ментальная поломка, со всеми случается,- бесстрастно извинилась Анна, чувствуя, однако, как щёки её пылают, словно наливные яблочки в сентябре.

-Что ты…
Шёберг, сконфузившись, замолчала, не став протестовать, что, тем не менее, не мешало ей негодовать, не понимая мотивов действий Миуры. 
Глаза её округлились от непонимания и удивления, когда мальчик ни с того, ни с сего отсёк мечом добрую часть рукава рубашки, и теперь, что самое забавное, старательно перевязывал не такой уж и глубокий, но обильно кровоточащий порез Анны. Уж было дёрнувшись, сомневаясь, стоит ли воспринимать такое отношение буквально, или же это просто злая шутка, неуверенно изобразила на лице некоторое подобие уж больно кривой  улыбки, отчаянно краснея.
Теперь психология и жизненное кредо паренька больше не были для барышни столь туманными и далёкими, было легче понять, что движет его действиями и почему он кажется таким безразличным ко всему. Вероятно, вдохновившись книгами, паренёк начал мечтать о славе, о рыцарстве, о спасении миров и принцесс; о придворных интригах и разоблачении предательства, обмана; об устранении общественного неравенства и о схватках с магическими существами, их усмирении и приручении.  Может ли быть, что Шиничи на деле мнил себя бравым рыцарем, вот только проявить свою доблесть, увы, не мог, как бы ни хотелось.? Орудовать мечом в схватках ВС было бессмысленно, если только упрашивать Бойца провести показательный рыцарский турнир.
К тому же, пренебрежение окружающими было довольно понятным чувством для Шёберг, отнюдь не мнившей себя ярчайшей звездой далёкого созвездия, а просто не желающей говорить с теми, кто толком и беседу на интересную ей тему поддержать не может, а если и может, то что-то в нём однозначно будет не так, а очередной некрепкий дружеский союз падёт крахом. Наученная этим опытом, барышня уже и не пыталась заполучить чью-нибудь благосклонность и доверие, предпочитая язвить или оставаться в тени, более того, чаще всего комбинировала эти две опции, чем и заслуживала презрение со стороны одноклассников.
Если рассматривать поведение блондина с этой точки зрения, то и упрекать его не в чём: отнюдь не по внешности определяют уровень интересности, интеллекта и информационной ценности человека. Уж попроще будет залезть в свою ракушку и не отсвечивать.
Миура, может, и пытался завязывать её ранку аккуратно, но Шёберг всё же явственно ощущала прикосновения к повреждённой плоти, болезненным эхом отдающиеся в мозгу. Порез, похоже, припух, Анна заволновалась, что это сможет вылиться во что-то посерьёзнее разрезанной ладони: не помешало бы ранку промыть перед тем, как перевязывать больное место. И всё же не могла не признать, что  Шиничи это здорово придумал – остановить кровотечение, чтобы потом проблем с потерей крови не возникло (пусть это и маловероятно, учитывая размер пореза). Или же это был благородный жест, подобный тем, что оказывают рыцари, завидев своих господ и принцесс? Беря во внимание интересы мальчика, эту теорию было довольно тяжело подвергать хоть каким-либо сомнениям. Кичился ли он, действовал ли по велению души – важен был результат,  а результатом стала забинтованная в чумазые обрезки рубашки ладонь и остановка кровотечения.
- Зачем ты это сделал?- лукаво и с интересом спросила девица, поглаживая больную руку другой.- Я тебя не просила мне помогать,- немного помедлив, всё-таки добавила.- Спасибо.
Барышня была готова поклясться, что за эту пару минут её отношение о Миуре кардинально изменилось в положительную сторону. Внезапно она начала видеть в нём не только заносчивого малолетнего пацанёнка, но и человека, читающего отличную литературу, который был в состоянии поддержать разговор и побеседовать о том, что Шёберг интересовало. И всё это в какие-то четырнадцать лет! Правда это или нет, но девица, помнится, не встречала ещё ни одного поклонника «Мантикор» на своём веку, что делало мальчика ещё и уникальной личностью.
«Да, я буду судить вас по книгам, которые вы читаете»,- любила говаривать Анна.
- Терпеть не могу Ингрид,- рыкнула Шёберг, неловко почёсывая затылок.- Она слишком долго была глупой продажной шл…- осеклась, залилась краской, вспомнив о возрасте ребёнка, стоящего перед ней. Он, небось, и слов-то таких знать не знает. А если и знает, то вряд ли догадывается, об их истинном значении. «Интересно,»- пронеслось в голове барышни,-«а он вообще в курсе, каким образом лишаются ушей?» Хихикнула и продолжила, поправляясь,- женщиной. То, что она изменилась в шестой книге, не меняет факта того, кем она была в предыдущих, а в предыдущих она вела себя как безмозглая кобыла на выпасе. Быть такой беспечной, казнить тех, кто на самом деле был на её стороне, и верить в бабкины сказки – только эта Ингрид могла облажаться именно так. Не понимаю, почему автор именно в её руки вложил меч правосудия, и она порешила убийц Безымянного. Самое смешное, я до сих пор не могу понять, как она умудрилась изрубить наёмных убийц без какой-либо подготовки. Она, похоже, Мери-Сью местная, терпеть таких не могу. Разве что Рыцаря, мимими, он был замечательным,- вспоминая бородатого актера из экранизации, сердце Шёберг в очередной раз затрепетало. Он идеален, просто идеален.
- Спасибо, что… утешаешь меня? Мой бравый рыцарь,- хихикнула шведка.
Неуверенно произнеся эти слова, Анна в очередной раз удивилась поведению паренька, с которым буквально минут пять назад отношения были минусовой температуры. Было, конечно, здорово осознавать, что она приобрела себе нормального знакомого, но чувствовала она себя как-то непривычно и несколько неловко. Конечно, к хорошему быстро привыкаешь, но девица не могла отделаться от мысли, что Миура, наверное, задумал что-то плохое. Вот только что? Коря себя за излишнюю паранойю, барышня последовала примеру мальчика и присела на трибуну рядышком.
- Не переживай!  Со всеми бывает в таких ситуациях. Как рука? Болит?
Шёберг живописно изогнула бровь, не понимая, шутит он, или нет. На мгновение забыв о ране, она оперлась больным местом на стол, чем вызвала очередной прилив не самых приятных ощущений.
Зажмурилась и скривилась, сжимая зубы, чтобы  не вскрикнуть и не быть сочтённой за нытика. Порез, похоже, был глубже, чем она считала.
- А с…сам-то как думаешь?- процедила барышня сквозь зубы, поглаживая забинтованную, но пульсирующую рану, чтобы умерить спазм. Пусть возьмёт и сам попробует, смешной такой.- Ужасно болит. Когда в системе дерусь, не так сильно это чувствую, но в реальности любой средних размеров порез или синяк вызывает просто лютые бешеные мучения. Хотя, ты, наверное, и без меня знаешь, как это бывает. Только ты мальчик, тебе положено терпеть,- «хотя, всем нам положено терпеть и не реветь,  даже когда голова от боли разорваться собирается».
С интересом взглянув на оружие в руках мальчика, девица задалась тучей новых волновавших душу вопросов. Ребёнок (а, может, и не совсем ребёнок) был окутан туманной дымкой тайны, избавиться от которой шведка была бы не против. Болтая ногами, она еле слышно мурлыкала под нос любимую песенку. Решив таки прервать неловкую паузу, она поинтересовалась.
- Зачем тебе меч… Шин? Надеюсь, ты не против, если я буду тебя так называть,- сконфузившись, пробубнила последнее высказывание Шёберг, показывая, что вроде как бы и не настаивает, но и не отказалась бы звать мальчика именно так.- Ты таскаешь его для самообороны, или просто, чтобы… поклонников потешить?- вспомнив причину своей  неприязни, девица таки решила спросить Миуру о природе его странных действий, ведь меч как предмет самозащиты был крайне убогим. Минусов была масса: начиная от непозволительно большого размера и заканчивая неудобством в обращении – выбьют из рук и, в принципе, на этом печальная история современного рыцаря может и оборваться.
Вспомнив о содержимом своей сумочки, Шёберг торопливо её открыла и осторожно извлекла «Учебник азов для ВС», который, на самом деле являлся «Порой мантикор». Торжественно сняв обманчивую обложку, девица самодовольно продемонстрировала книгу мальчику. Довольно толстый фолиант был сделан так, чтобы казаться старинным и древним: бумага была желтоватой и неровной по краям, но страницы были глянцевыми. Обложка казалась обветшалой, но на деле это был лишь узорчатый коже заменитель.  Закладка крепилась к обратной обложке и была сплетена из множества белых нитей, напоминающих пряжу, но ей не являющихся.
Шведка усмехнулась этой забавной ситуации: горе-принцесса и библиотекарь по совместительству была в обществе маленького рыцаря четырнадцати лет, который вёл себя подобно зрелому сорокалетнему мужчине. Довольно абсурдно выходило.
- Гляди,- сияя от самодовольства, представила своё сокровище Шину Анна.- Это дополнительное издание с биографией и отношениями между всеми персонажами серии. А дизайн списан со справочника героев, нe, этот, которые ещё Enchiridion назвали,- «и только владельцы королевской крови могли к нему прикасаться. Вот ведь нелепое совпадение».

Завидев смущение мальчика, Анна хихикнула. Миура был довольно миленьким, маленьким и славным пареньком, как она могла не заметить его потенциал раньше? Так забавно подёргивал ушками, хвостом, щёчки краснели, и возникало желание пожамкать их, потереть носик. Такой славный малыш, очень напоминающий хорошенького пушистого котика. Девушке, помешанной на кошачьих, было трудно противостоять такому обаянию, и она, посмеиваясь, потрепала мальчику волосы и здоровой рукой помяла пшеничные кошачьи ушки.
- Ну да, извини,- барышня улыбалась от уха до уха, не веря тому, что делает. Непривычно ей было теребить шевелюру первого встречного младшеклассника. Но какой милый, какой же милый.
Обратив внимание на повязку, уделила её изучению особенное внимание, аккуратно коснулась её, чуть надавила, но руку убрала, хотя это не мешало шведке буквально пожирать её взглядом. Шёберг не хотела, чтобы её сочли за невоспитанную особу, но интерес так и гложил недюжинное любопытство, а упрямство гудело в ушах, призывая сделать всё самостоятельно и таки разузнать, в чём была проблема этого славного мальчика.
- Зачем ты её носишь? Она ведь привлекает лишнее внимание,- со скользящей в голосе иронией пропела Анна.- Да и не верю я, что у тебя глаз не на месте. Снимешь, может быть?- в конец обнаглев, с ехидной ухмылочкой оттянула резинку. Будет неинтересно, если она сама её снимет, пусть уж сам Миура подсуетится. Да и если это какая-то тайна государственной важности, раскрывать её вот так будет уж больно нагло.- Я никому не скажу,- убирая руку с головы мальчика, мягко закончила Шёберг, потирая руку.
- Рана уже чешется, заживает, значит. Именно поэтому я тебя благодарю, глупый. Ты же перевязал мне её.
Зато как только собеседник осмелился подвергнуть сомнению правильность её мнения, Анна потеряла то состояние душевного покоя, умиротворения и радости от созерцания милашки-Шиничи. Миура, конечно, имеет право на собственное мнение, но и девица своим не поступится и будет доказывать свою точку зрения, как же иначе. Шёберг была бы не Шёберг, поставь она под сомнение свою правоту, настало время заваливать собеседника бесчисленными аргументами, разбивать в прах иллюзии. Хотя, наверное, шведке просто не нравилась Ингрид, но это уже вопрос десятый. С мальчонкой то хотя бы «Мантикору» обсудить можно, нечего зря словами разбрасываться и о погоде болтать, к делу давно пора приступать.
- Вопрос в том, хотела ли она становиться воительницей. Эй, да она была всеми руками за то, чтобы выйти замуж за какого-нибудь охламона, нарожать ему детишек и кануть в лету,- голос похолодел в одночасье, пусть барышня и не планировала задевать нежные чувства паренька, но не получалось у неё побороть свою природу.- Даже не так. Именно обстоятельства вынудили её стать такой, сама бы она никогда не решилась изменить себя вот в такую сторону. Не ради народа, ради семьи. Правители ни во что не ставят людей,- её голос смягчился, а сама девушка вздохнула, прикрыв глаза.- Я  соглашусь только с тем, что её решение пойти против её окружения и показать всем тамошним шовинистам, что и женщина в состоянии подмять под себя королевство, достойно уважения. Прости, Шин, переубеждать меня бесполезно.
Помолчав с минуту, решила-таки продолжить затронутую тему «Мантикор». Кто знает, когда этим двоим удастся пересечься вновь и так свободно поболтать об этом.
- Кто тебе ещё нравится оттуда? Я вот Маркизу люблю, замечательный отрицательный персонаж из неё вышел, да и история трагичная довольно была. На мой взгляд, это пример, когда антагонист даже харизматичнее главных героев. Не всех, некоторых. Их же там…- усмехнулась,- много так. Сам знаешь.
Переведя взгляд на меч (раз уж речь пошла о нём), Шёберг про себя отметила, что надо быть уж больно отчаянным и самонадеянным, чтобы притащить подобную штуковину в школу, если, конечно, не боишься проблем в лице администрации учебного заведения, готовую порвать за такое пренебрежение правилами.
«Йо? Что ещё за «Йо»? Видела я похожую на него маленькую девочку, сестра, что ли? Или, может, девушка?»
Какая из этих опций была правильной девицу особенно не интересовало, разве что она в очередной раз пожалела, что не увлекается школьными сплетнями, благодаря которым можно быть в курсе абсолютно всех последних событий; вот только иногда возникает эффект «испорченного телефона»: один сказал одно, но последующие информацию во всей её свежести и красе, увы, получить не могут. За это она и не любила подобные источники.
- Думаешь, это… безопасно? Он ведь такой острый, смотри, моя ладошка, отведавшая вкус стали твоего меча, говорит, что тебе стоит быть осторожнее. Ты ведь совсем маленький ещё,- сказав это, прикусила язык, вспомнив, как сама не любит, когда старшие глядят на неё свысока из-за количества прожитых лет. Извиняться не стала, надеясь, что у мальчика нет таких проблем.
Шиничи, к сожалению, книгу её брать отказался: вроде и собирался, но, улыбнувшись, отстранился, бросая многозначительные взгляды на шведку. Барышню это разозлило. Ну не в фентезийном мире они, этот паренёк уж слишком мечтателен! Раскрасневшись от негодования, с усилием сунула фолиант в руки паренька.
- Д.. да будет тебе. Бери уже! Почитай, там много интересностей есть.