Михель в сотый уже, наверное, раз за последние пятнадцать минут выругался, безуспешно пытаясь найти в рюкзаке-мешке ключи от их с Каином комнаты. После несчастной выпитой половины стакана того пойла, что ему втихаря накатила Игнис, пальцы практически не слушались, а как от жилища девушки итальянец самостоятельно попал «домой» попутно не собрав все грёбаные столбы от женского корпуса до мужского так и вообще для него оставалось неразрешимой загадкой.
- Неужели оставил там?
Обречённо вздохнул, потирая виски и чувствуя, что где-то в черепной коробке розовые слоники уже начинают разогреваться перед исполнением жгучего канкана.
Ему нельзя было вообще пить спиртное – ясный как день момент, который блондин усвоил ещё на первом курсе Константы, когда друзья-товарищи по общежитию самым гадским способом подбили его на бутылку пива «за компанию». Тогда ему едва удалось сохранить пушистую пару ушей и хвост, а вспоминать о том, что он вытворял, вообще было стыдно.
А вот сейчас всё наконец дошло до победного конца, спасибо стараниям одной вышеупомянутой особы, что не послушала всех возражений Вульгарного и, пока тот не видел, разбавила тому водкой недопитую колу со льдом.
- Нет, не оставил. Хвала небу.
Вспомнил, что впопыхах вышвыриваясь из комнаты после очередной ссоры с Правым, закинул свой комплект ключей в карман и больше так о них и не вспоминал.
Ах, да. Ссора с Маджере – как он мог забыть? Впрочем, не мудрено, учитывая насколько расходились мнения этих двоих и сколько раз на дню они обычно вообще собачились. Кажется, с начала недели раз эдак шесть точно.
Возвращаться к себе резко перехотелось, хотя вариант спать под дверью или, тем более, в такую паршивую погоду (и плевать, что на улице лето - всё равно холодно) где-то на улице далеко не прельщал. А друзей, к которым можно было бы беспалевно завалиться в такое время, у Хеля, как назло, не было. Уже не было. А значит, и деваться с подводной лодки было некуда.
Раздражённо провернул ключ в замочной скважине, и всё же пытаясь, по максимуму, не шуметь, прошагал в жилище, скинув у порога обувь и заперев входную дверь на ключ. Быстрым шагом прошагал в недогостиную, заметив, что света ни в одной из комнат нет, что означало, что его напарник, к счастью или к сожалению, спал беспробудным сном с вероятностью в девяносто процентов. Направился в сторону ванной, чтобы взять полотенце и вытереть-таки мокрые после принятия душа в комнате Штольц волосы, и… самым коварнейшим образом чуть не навернулся, наступив на бутылку (и, совершенно точно к счастью, не успев перенести вес на ту ногу – а ведь осколки раздавленной бутылки в этом случае бы пришлось крайне болезненно извлекать).
«Маджере… опять пил, с*чёныш?» - едва сдержался, чтобы  не обратиться к лежащему на диване едва различимому в такой темнотище чёрному силуэту. Впрочем, быстро осознал, что будить испанца сейчас не стоит и продолжил путь к ванной – на этот раз без приключений.
Из небольшого потемневшего от времени зеркала на Вульгарного уставились два ярких зелёных глаза, с небольшим дополнением в виде мешков под ними. По губам чудища напротив можно было сказать, что он последние несколько месяцев провёл в пустыне. По волосам, напротив, живописно стекала вода, а ушки, к которым так привык парень, теперь отсутствовали, создавая ощущение какой-то незавершённости.
«Ну просто лапочка» - фыркнул, протерев мокрые волосы полотенцем и кинув насквозь вымокшую благодаря шевелюре футболку на батарею, не слишком заморачиваясь её отжиманием.
Практически кошачьими шагами вернулся в гостиную, старательно присматриваясь, что творится под ногами и благодаря всех известных божеств, что весь производимый шум заглушает толстый ковёр. На мгновение остановился около дивана и, поколебавшись, устроился поперёк кресла, стоящего по соседству, о чём-то задумавшись и глядя туда, где, по идее, должна была лежать тушка подвыпившего Каина.
«Надеюсь, он действительно спит…»

Отредактировано Michel de Salvatti (2012-10-25 23:37:57)

Михель сонно зевнул, ощущая, как глаза сами собой начинают закрываться, а сознание, даже несмотря на всё творящееся в голове безобразие, именуемое похмельем, начинает уплывать куда-то далеко и надолго. Место привычному раздражению  и отвращению, вызванному осознанием произошедшего и, как таковых, причин этого, начало уступать спокойствие и апатия. Возможно, не стоило так психовать и, пафосно хлопнув дверью, исчезать непойми куда; возможно, даже не стоило перед этим устраивать Каину «показательные выступления», а просто попробовать решить всё мирным путём.
Но, сделанного уже было не вернуть, что означало, что подобные сожаления были попросту бесполезны. Пришлось мысленно сделать где-то в сознании заметку позднее извиниться перед испанцем и обсудить всё спокойно. Но позже. Когда выспится и придумает, как объяснить куда внезапно испарились пушистые аксессуары невинности. Вероятно, вопросов на эту тему было не избежать. А жаль – это бы значительно облегчило де Сальватти его и без того непростую жизнь.
Почувствовал, что уже было начал засыпать, как вдруг заслышал звук ключа, проворачивающегося в замке. Следом последовали тяжёлые шаги где-то у порога и резко ударивший по глазам свет, на время полностью лишивший расслабившегося было блондина возможности что-либо видеть.
В том, что это был Маджере, сомневаться не приходилось – в комнате они жили только вдвоём, да и столь варварскими привычками обладал, кажется, исключительно его Цыган.
«Бл*ть… Кайнушка, как я тебя люблю».
Недовольно протёр глаза, постепенно привыкая к электрическому свету наполовину зажженной люстры (три лампочки из шести уже приказали долго жить) и с видом китайца из-под полуприкрытых век пытаясь увидеть своего «суженного», во всех смыслах этого слова.
Правый выглядел, мягко говоря, не слишком чудесно: взъерошенный, как едва оперившийся зяблик, с разбитой губой, на которой Хель отчего-то заострил мигом вернувшееся внимание, да ещё и с неизменной ухмылкой-оскалом на физиономии.
- Опа-па.
Очень содержательное приветствие в четыре часа утра, кода возвращаешься неизвестно откуда, в то время как твой Защитник уверен, что ты давно уже спишь сном младенца в пределах квартиры. Пьяный. После глобального масштаба ссоры.
- И тебе доброго, - кинул короткий взгляд на часы, - утра. Чудно выглядишь.
Не менее привлекательно, чем Атакующий оскалился, несмотря на то, что сущность Левого так и подбивала подойти и осмотреть повреждения нанесённые Каину на этот раз. Этот придурок, кажется, вообще не умел НЕ находить приключений на свой чудесный зад; а Хель последнее время не смотря на то, что вёл себя как полная истеричка, начинал всё больше и больше переживать за то, чем заканчивались выходки Цыгана.
Выдержал паузу и, поднявшись с кресла, приблизился к Маджере, чувствуя характерный запах выпивки. Отчего он так и знал, что Каин опять нажрётся в хлам?
- Будешь столько пить – огребёшь цирроз печени.
Прекратил скалиться, вернув лицу безучастное выражение и, прихватив пальцами Правого за подбородок, повернул к себе так, чтобы видеть разбитую губу. Аккуратно прикоснулся к той указательным пальцем второй, левой, руки, пуская по тому Силу и залечивая вероятно не слишком приятную, хотя и не серьёзную, царапину.
- Почему ты всегда как полный придурок лезешь в драки? Ты мазохист? Я уверен, что да. С твоим-то умением находить неприятности на свой чудесный зад, - холодно взглянул на испанца, искренне желая пригвоздить того к стене, и занялся покрасневшими костяшками, судя по которым противнику (или, что вероятнее, противникам) тоже нехило влетело.

Отредактировано Michel de Salvatti (2012-10-17 23:19:04)

Резких движений от находящегося в откровенно в стельку пьяном состоянии Правого Хель не ожидал – за это, собственно и поплатился. Левая рука оказалась грубо схвачена и вывернута таким образом, что просто-таки вынудила развернуться спиной к Маджере и мысленно отпустить парочку совершенно нелестных отзывов в адрес того.
«Орфографический варвар! Плебей! Бухарик грёбаный!»
Возникало желание резко отклонить голову назад, врезав как раз наклонившемуся к самому уху блондина Кайну по носу, почти наверняка вызвав нехилое кровотечение и ещё большее раздражение со стороны того. Впрочем, подобная идея была отброшена в сторону, во-первых, из-за негуманности метода, а во-вторых, из-за того, что де Сальватти не был законченным идиотом. Сравнивая комплекцию этих двоих – в случае драки итальянец явно проиграл бы по всем показателям. Можно было, конечно, ещё затянуть на шее новоиспечённого Атакующего петлю Связи, заставив того позадыхаться и подумать над своим поведением, но… опять же негуманно, да и Маджере это ему наверняка ещё припомнил бы. Пришлось остановиться на третьем, самом невпечатляющем, варианте – просто стоять смирно и не дёргаться.
Ухо обожгло горячее дыхание; парень почувствовал, что от столь сильного запаха крепкой выпивки и сигарет и сам, кажется, начинает пьянеть – сознание, по крайней мере, делало рьяные попытки уйти в никуда. Мешала этому, наверное, только нарастающая боль в некогда сломанном запястье.
- А ты, я смотрю, таки тра*нулся, ребенок. Или тебя наконец-то кто-то изнасиловал? Сколько раз я говорил, чтобы ты не трогал меня без предупреждения?
Правая бровь дёрнулась, выдавая с потрохами мгновенно наполнившее Михеля раздражение. Вот именно из-за такого отношения Маджере к нему как к ребёнку всё и произошло!..
Медленно мысленно досчитал до десяти, приводя мысли в порядок, а нервную систему в спокойствие. Идея «попросить прощение за истерики» была послана нах*й, с пожеланием прихватить с собой так и переполняющую Хеля иронию. Идея ушла, а ирония, что прискорбно, осталась.
- Ты никогда не говорил не трогать тебя. Только не подкрадываться, - сдержанно улыбнулся, надеясь, что не источает убийственную ауру. – Что же до отсутствия ушек, то не думаю, что это должно тебя волновать, да и вообще касаться. Или ты хотел изнасиловать меня первым? – с сарказмом оскалился и, развернувшись к Каину лицом, щёлкнул зубами у того перед носом и одаривая ну совершенно бл*дским взглядом.
Впрочем, после сих действий отвернулся и продолжил иронично вещать уже не глядя на Вульгарного.
- Ах, да, совсем забыл! Ёжик мой любимый, ты не мог бы отпустить мою руку? А то она причиняет мне некое беспокойство…
«Не хочу, чтобы мне повторно сломали запястье. Это несколько неприятно», - уже мысленно продолжил де Сальватти.
Коротко вздохнул, чувствуя, что уже даже почти привык к запаху перегара. Даже, наверное, ему начинало нравиться – запах заставлял сознание мутиться, горячее дыхание приятно щекотало и обжигало шею, заставляя что-то в желудке переворачиваться вверх тормашками, да и отвращения от прикосновений напарника вообще не ощущалось.
«Ну чудесно», - опять же мысленно подвёл итог ощущениям блондин. Для полного счастья, не хватало ещё,  чтобы раздражённый и неконтролирующий себя брюнет сейчас начал пошлить.

- Значит сейчас только что сказал. Первый и последний раз.
Хель буквально затылком почувствовал ставший уже таким привычным за последние несколько недель оскал Маджере. Порой блондин искренне не понимал, отчего доставшийся ему в напарники (де Сальватти упрямо отказывался признавать тот факт, что Защитники должны найти способ подчинить Атакующих) экземпляр не может быть хотя бы чуточку менее язвительным и более добрым. Но, как говорится, «насильно мил не будешь», а поэтому с каждым днём становилось всё понятнее, что если Михель хотел наладить отношения с Правым, то надо было научиться идти на компромиссы и уступки, к чему итальянец в принципе тогда ещё не привык.
А ведь этот человек пообещал быть с ним. Только вот сейчас Хель сильно сомневался, что так оно и будет, и они смогут вынести друг друга более, скажем, полугода.
- Свободен.
Левый почувствовал сильный толчок в спину и чуть не упал на так неудачно оказавшееся на пути кресло. Остановился почти впритык к тому и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, разместил на предмете мягкой мебели пятую точку, решив попридержать язычок хотя бы сейчас и не бросить в ответ язвительный комментарий.
- Я не сплю с мелкими. Но если будешь нарываться - вполне могу и передумать.
«Только я – не твои шлюхи, ага. Поэтому, сладкий, даже если ты передумаешь – ничего не будет».
С вызовом зыркнул на Цыгана, искренне желая поведать в каком направлении тому бы следовало пойти, кого встретить, и что и в течении какого времени делать. Левая рука, запястье которой только начало приходить в своё нормальное состояние, непроизвольно сжалась в нецензурную фигуру из одного оттопыренного пальца, правда вот Защитник Вульгарных преодолел себя и так и не показал получившееся почти произведение искусства Каину – рисковал остаться со сломанным пальцем после такого.
Брюнет, кажется, не заметил всей внутренней борьбы Хеля с самим собой (или предпочёл сделать вид, что не заметил) и бросив короткое и, что не удивило, язвительно-раздражённое «ложись спать, придурок ушастый» нетвёрдой походкой направился на кухню.
Отчего-то де Сальватти в сложившейся ситуации отчаянно казалось, что его недалёкий напарник в подобном состоянии со стопроцентной вероятностью сотворит какую-нибудь неведомую фигню, с последствиями которой бедному-несчастному итальянцу придётся разбираться весь следующий день. А ещё надо было-таки вылечить этого идиота, вечно отказывающегося от помощи и, кажется, вообще воспринимающего Левого как обузу.
Смысл слов выданных Атакующим как-то не сразу дошёл до Вульгарного. Когда же это произошло тот оскалился, мысленно обещая себе отомстить с*чке, и двинулся на кухню, где Цыган упорно пытался найти что-то в шкафчике. Михель с ехидством хмыкнул, путём нехитрой логической цепочки осознав, что искал тот, вероятнее всего, антипохмелин.
- Итак, сладкий мой. Хотелось бы заметить, что, во-первых, придурок в нашей комнате живёт лишь один – и это явно не я…
Фыркнул, запустив руку на две полки ниже, чем та, на которой искал напарник, и извлёк на свет божий баночку с шипучими таблетками.
- Во-вторых, ушек у меня, как ты уже мог заметить, более нет. Поэтому попросил бы хотя бы теперь не держать меня за неразумного ребёнка.
С той же полки, что и антипохмелин, извлёк два гранённых стакана и налил туда из фильтра воды. Закинул в каждый из тех по таблетке и придвинул один к Маджере, а другой – схватил сам и устроил пятую точку на кухонной тумбочке, ожидая, пока антипохмелин окончательно превратит воду в редкостную дрянь, спасающую, к счастью, от симптомов похмелья. В прошлый раз, по крайней мере, эта дрянь подействовала просто чудесно.
- И в-третьих. При твоей тишине ходьбы я всё равно буду просыпаться каждые пару минут, которые ты будешь убивать что-нибудь из предметов интерьера. Так что смысла ложиться просто нет.
Закинул ногу на ногу, с удовольствием чувствуя, что с каждым глотком лекарства розовые слоники в голове унимаются, а мир становится явно ярче и добрее.
«Никогда. Больше НИКОГДА не пойду к Игнис. И пить не буду».

Наблюдать за таким Маджере было даже в какой-то степени весело – не так, как обычно, но цирк это всё равно был ещё тот. Ещё шаря не слушающимися пальцами по полке в поисках стаканов и таблеток и пытаясь лишний раз не пихать стоящего прямо рядом с нужной частью шкафа Каина, он тихо посмеивался над его лёгкой отторможенностью, а уж когда тот отправился в поисках чего-то обратно в сторону коридора, снова чуть не впечатавшись в дверной косяк, сдерживать хохот стало почти невозможно.
- Кактус. Один очаровательный брюнетистый такой кактус.
Нашёл что искал, краем глаза следя, как его дражайший Правый возвращается с пачкой чёртовых сигарет. Эта его привычка смолить как «Хогвартс-экспресс» изрядно раздражала – по крайней мере, от нежной вони крепкого табака у Михеля кружилась голова, скручивало живот и вообще возникало желание пойти да подвеситься. Или подвесить Маджере. К люстре. За большие пальцы ног. В лучшем случае.
Фраза о том, что даже теперь де Сальватти не выглядит взрослым в глазах собственного Правого, изрядно злила. Когда он вообще планирует проявить хоть немного тактичности и прекратить смотреть на Защитника свысока? Возникало желание методично прихватить Кайнушку за шиворот и поинтересоваться этим здесь и сейчас. Но Михель же с его терпеливостью и неконфликтностью, с*ка, почти святой!
- И когда же в твоём понимании я стану достаточно взрослым для тебя-старпёра?
В голосе сквозили едва сдерживаемые металлические нотки. Но допускать очередного скандала не хотелось – Связь в Фатуме Вульгарных и без того держалась на соплях и Хелюшкиных молитвах, а устрой они друг другу такой разнос, как вчера днём – и, кто знает, может, она бы и вовсе с противным звуком сдохла в конвульсиях.
- Или ты меня настолько ненавидишь? Тогда почему тогда согласился быть моим напарником? Ответь уже, в конце концов.
Отставил опустошенный стакан в не внушающую доверия раковину и впился требующим ответа на поставленный вопрос взглядом в лицо Цыгана. Если подумать, то пока они оба находились в подвыпившем состоянии и не слишком заботились о том, что сказать, а что нет (впрочем, Маджере и трезвый нёс что думал и клал с высокой башни на то, как вы к этому относитесь) – у Хеля была отличная возможность разобраться во всей происходящей х*рне.
- На что ты думал подписываешься, когда сказал «Я с тобой. Теперь уже на постоянной основе»?
А ведь итальянец до мелочей, даже несмотря на весь шок, вызванный обретением Союза, помнил тот день. Каждый раз вспоминал, когда уже было возникало желание поискать способ разорвать Союз между ними двумя, когда находился на грани. Просто чтобы успокоиться и осознать, что всё то дерьмо, что происходит между ними сейчас – временно и почти наверняка в скором времени разрешится.
Стук в висках прекратился, однако голова откровенно кружилась от крепкого дыма сигарет.
Спрыгнул со стола, просто заткнувшись и выслушивая, что же ответит Цыган, и направился к окну – если бы не глотнул свежего воздуха почти наверняка навалял бы брюнету по первое число. Даже без применения Силы нашёл бы способ.
Потому что на одном из занятий чуть более недели назад пообещал самому себе, что никогда не будет использовать данные ему возможности для наказания. Тогда, на занятии, один из новоявленных Тандемов устроил сцену прямо на уроке. Парень, что был Левым, остался недоволен проигрышем Вульгарным и, применив Силу, заставил напарницу изрядно покорчиться на полу. А учителя ещё и сказали «не вмешиваться»! Просто дать им возможность разобраться самим! В итоге девушка потеряла сознание, а её придурок-напарник даже не посчитал нужным отнести её в медпункт. Более того, он был твёрдо уверен, что всё сделал правильно. Отвратительно...
От воспоминаний о данном не слишком приятном инциденте, а может просто от запаха курева, заполнившего всю кухню даже несмотря на открытое окно, стало откровенно тошно. А ещё зажившие было костяшки снова дали о себе знать тупой болью. Просто прелестное состояние перед скорой отправкой на занятия!

От слов Каина, мягко говоря, стало не слишком-то уютно. Одно дело, когда ты весь такой чудесный-распрекрасный считаешь, что хоть у кого-то на тебе свет должен был клином сойтись, и совершенно другое – когда, наконец, тебе напрямую говорят, что это было «сиюминутное желание», «прихоть», если хотите. От такого заявления ноги словно стали ватными, а мозг отчаянно возжелал закатить очередной дебош. Чтобы жизнь обнаглевшему испанцу мёдом даже не вздумала показаться.
Вот почему де Сальватти хотел, чтобы его треклятый Правый ответил на первые два вопроса, отнюдь не бывшими риторическими, как могло показаться так и не посчитавшему необходимым ответить на них Маджере. Определяющим во всём имеющемся дерьме было отношение Каина к напарнику и, как следствие, наличие у того вообще хоть какого-либо  желания работать сообща. Если итальянец что-то значил для Цыгана – это был бы просто чудесный вариант. Оставалось бы лишь уладить некие разногласия и исправно посещать тренировки. Но судя по тому, что Михель на данный момент лицезрел со стороны Атакующего, их вариант был полярно противоположный. Испанец преследовал какие-то свои цели, находясь в Константе, и на «мелкого» ему было вообще класть с крыши здания Ордена. Здесь у них опять же было два варианта. Найти способ устранить вечные ссоры, как и в первом случае, или разойтись как Тандем, найдя других партнёров.
Последний вариант действительно не радовал: говоря по правде, блондин уже почти начал считать Цыгана своим и не был намерен отдавать его кому-то ещё. Но это было бы всяко лучше постоянных междоусобиц, попыток доказать «кто круче» и полнейшего отсутствия командной работы. А ещё Михель собирался закончить обучение в Ордене в числе лучших и эта амбиция сейчас здорово мешала рассуждать здраво.
- Знаешь, Маджере… это, кажется, самое стоящее, что я от тебя выслушал за последние недели, - отдышавшись и героически борясь с тошнотой сел на грубо сколоченный стол рядом с Правым и выдернул у того из рук пачку с сигаретами. – Чего ты хочешь? Разорвать Союз? Попытаться всё уладить?
Задумчиво повертел трофей в пальцах, находясь в каком-то подобии прострации.
- Лично я не собираюсь отказываться от своего Атакующего так просто, пусть и такую занозу как ты надо ещё умудриться найти. Уверен, что там, - блондин коротко кивнул вверх, показывая, что подразумевает под своим «там», - не китайский рандомировщик для распределения на Тандемы стоит. А значит, со временем мы наверняка научимся идти на компромисс. Хотя не думай, что раз я заинтересован в том, чтобы ты остался моим, принадлежал исключительно мне, то буду вечно потакать тому, что приходит в твою голову, – развернулся к основательно приоткрытому окну и чётким ударом бейсболиста отправил пачку с сигаретами покорять просторы ночной Чехии. – Как минимум, прекрати курить это дерьмо. Оно тебя убьёт когда-нибудь.
Уже мысленно обращаясь к самому себе блондин признал, что он и понятия не имеет КАК будет идти на компромисс с испанцем. Мнение и желания Каина практически в восьмидесяти процентах случаев были абсолютно противоположны оным у его Защитника, да и противоречили вообще всем законам самосохранения и здравого смысла. Да и, к тому же, Михелю просто довольно сложно было считаться с чьим-либо мнением, учитывая тот простой факт, что он всё своё детство провёл в гордом одиночестве и убеждении, что окружающие его люди все поголовно - дегенераты.
А Маджере внезапно привлёк к себе внимание Левого Вульгарных, не обладая, вроде бы, ни гениальностью ума, ни неземной красотой, ни из ряда вон выходящими талантами. Хотя, наверняка, итальянец был слишком невнимателен, чтобы заметить что-то подобное.
Как бы то ни было, но пришлось неохотно признаться хотя бы самому себе, что он действительно хотел быть рядом с этим ходячим проклятием для психики.

Сарказм, сарказм. Снова этот привычный сарказм его Правого. Кажется, что бы Хель ни делал, всё сопровождалось саркастичными замечаниями или просто подколками со стороны Цыгана. Ну и плевать. Главное – де Сальватти добился поставленной цели и избавился от невыносимо воняющих сигарет Кайна. А о последствиях думать не стоит – в любом случае, хуже, чем есть, вряд ли будет.
- Благодарю покорнейше. Не подпортить мне очаровательное личико было просто джентельменским поступком. Прямо-таки растёшь в моих глазах, амиго!
Краем зрения уловил, как Маджере постукивает по поверхности столешницы пальцами. Хотелось верить, что он не нервишки, отчаянно жаждущие крови напарника-блонди, пытается успокоить. Ибо ходить с фингалом или опухшей мордой уж до крайности не хотелось. Не столько из-за того, что любил свою практически девчачью внешность, сколько из-за того, что не хотел столь открыто демонстрировать проблемы Тандема на всеобщее обозрение. Это бы слишком сильно ударило по самооценке привыкшего быть ну просто идеальным Михеля.
Спрыгнул со стола, подумав, что неплохо было бы поставить чайник и сделать кофе – всё равно о сне ему, кажется, сегодня приходилось лишь мечтать. И плевать, что местный растворимый дешёвый кофе на вкус, мягко говоря, ужасен. Главное, позволяет не спать на парах при осознании, что Кайнушка сейчас лежит себе в общежитии и забивает на обучение большущий болт по самый гипофиз.
Но, увы, мы не всегда получаем, что хотим. Вот и Защитник вместо кофе получил билет в один конец на коленки раздражённого, впрочем, как всегда, Ежа. И всё бы ничего, если бы запястье к тому же не продолжила сжимать рука Вульгарного. Ах, да. А ещё зажигалка во второй руке Атакующего изрядно бесила, заставляя чувствовать собственную беспомощность.
Клац! Огонёк зажигалки вспыхнул и снова погас. Клац! На губах Маджере появилась привычная усмешка, а в тёмных, практически чёрных, глазах заплясали блики огня. Клац! Шёпот Правого раздался у самого уха, заставив предпринять невероятные усилия, чтобы сохранить невозмутимость лица и сделать вид, что ему, Михелю де Сальватти, человеку спокойному и рассудительному, несмотря на возраст, такие выходки до фени.
Рука, наконец, обрела долгожданную свободу, но мальчишка не шибко спешил убираться с нагретого места на коленках у Атакующего. Не хотелось показаться слабонервным ребёнком, хотелось дать понять, что сложившееся о нём мнение брюнета неправильно в корне своём. А вообще, кого он обманывает? Просто не каждый день его подпускали так близко. За исключением, может быть, практических занятий в Зазеркалье.
- Я не вырываю сигареты у тебя из рук, но ты меняешь марку сигарет и уменьшаешь количество выкуренного. А то первая ассоциация, которая у меня возникает при входе в комнату – что я живу на платформе, мимо которой только что пронёсся паровоз.
В глазах заплясали весёлые искры и блондин теперь уже сам перехватил запястья дражайшего напарничка, фиксируя их на безопасном расстоянии от своей гривы. Проверять горят влажные волосы или нет не было ни малейшего желания.
- Идёт?
Нагло наклонился к самому уху Цыгана, как тот это проделывал пару минут назад, совершенно не парясь, что собственной физической силы недостаточно, чтобы удерживать Атакующего в таком положении, если тот всё-таки решит начать рыпаться.

Отредактировано Michel de Salvatti (2012-11-09 21:25:22)