Соби почти передернуло. Раньше он не особенно и задумывался, нравятся ему всякие животные или не очень. Но теперь, определенно, антикроликовское настроение у Агацумы появилось. Фобия почти что. И у Нисея есть все шансы на этом сыграть, чтобы доставить Соби неудобства. Ладно, это не шутки. В самом деле страшно же, когда какие-то неведомые кролики размножаются на полотенцах, одним из которых ты собираешься пользоваться. Мало ли, от чего эти животные там плодятся. Может, это особый заговор полотенец, кроликов и Нисея.
А на вопросы Нисей, оказывается, отвечает выборочно. Типичный поступок человека, который с тараканами в башке. Агацума порадовался, что с подоконника пыль стирать уже не надо - Акаме протер все своей задницей. Хотя не все... вон там пылька и вон в том углу... Ладно, это проблемы задницы врага, а вовсе не Собины.
Боец тихо вздохнул, немного досадуя, что Нисей все же нашел, где подковырнуться. Но не пикировка сейчас заинтересовался Соби, а именно эта фраза. Значит, Сеймей рассказывал Акаме о том, как было в Школе. И, главное, рассказывал о нем, о Соби. И как это было?
"Знаешь, Акаме, у меня тут есть Боец... и вот как-то однажды идет он по школе... Мда. Нет уж".
- Рицу, к слову, очень хороший учитель, - и Агацума действительно так считает, несмотря ни на что, - быть может, твои проблемы как раз из того берутся, что ты прешь как танк, не задумываясь ни о чем другом. Тактика, стратегия и все прочее - это не для тебя. Грубая сила... ну да, на большее ты и не способен. Ты не знаешь ничего о себе, о том, как взаимодействовать с Агнцем...
"Мне тебя почти жаль, Нисей". - У Соби хватило ума не произносить это вслух.
- Тебе бы стоило, пожалуй, поучиться. Я думаю, ты сможешь найти себе достойного учителя, который не гей и не педофил. Хотя я о твоих наклонностях не знаю.
"Или ты считаешь, что, если Сеймей ничего не говорит, то и обучаться ничему не надо? Тогда мне тебя вдвойне жаль. Но, конечно, мне же проще, если ты будешь таким же прямо направленным, как в нашей той битве. Или у тебя все же есть какие-то козыри? Хотелось бы верить. Ты хоть и враг мне, и заноза, и вообще маленький еще - но мне хочется достойного врага, а не ребенка с кучей амбиций".
- Если бы не тот факт, что мы... крайне любим друг друга - я бы даже поучил тебя чему-нибудь.
Соби слегка сам удивился, что сказал это. Но это действительно ощущалось правдой. Агацума с легкостью бы помог Нисею, не будь Нисей такой задницей. Ну, будь он там... да кем угодно, только не Beloved.
"И не Loveless". - Блондин снова чуть вздохнул от досады, - "я слишком собственник. Хочу обоих Аояги".
Пока Соби увлекался своими интересными мыслями, Нисей снова проявил всю свою сучность. На мгновение Агацума даже подумал, что Акаме сейчас уйдет... ну, хотя бы в шкаф. А что, было бы неплохо. Но Нисей оказался чуть более примитивен в направлении мыслей.
Агацума прошел на кухню за ним. Окинул взглядом всю эту грязюку. Улыбнулся и подхватил "свои" вещи. Отнес плед и все прилагающееся обратно в комнату. Сдернул ужасающее покрывало с кровати, повзирал на кровать снова. Убрал то одеяло, что там валялось, в угол - потом надо выкинуть.
- Твоя мысль, безусловно, гениальна... - в голосе Соби проявилось эдакое сострадание, - но ты, мой господин, быстрее джезвой с кофе в лоб получишь утром. Если тебе так неймется меня поунижать - хотя бы не мешай убираться при этом. Или ты действительно всю жизнь провел в свинарнике? тогда извини, я могу смести пыль в уголочек, набросать тебе грязных тряпочек и поставить миску с чем-нибудь вкусненьким из холодильника - будешь как дома.
Блондин хмыкнул и ушел на кухню. Нет, не ночевать. Хоть немного прибраться. В мешок для мусора он стал выгребать еду из холодильника. Благо, ее там было не очень много. Все подозрительные пакеты и баночки он тоже выкинул. Протер полки тряпкой, бывшей все тем же очередным кусочком от футболки. Повозился немного с лампочкой в холодильнике и с температурой. И сложил всю еду, которую принес, на полки. А потом ему пришло в голову открыть микроволновку. Сглотнув, Соби закрыл ее.
- В микроволновке сам готовить будешь, - оповестил он Нисея немного странно-задумчивым тоном.